Dan Everiss
<oregdan@hotmail.com> | Thu, Apr 14, 2016 at 3:21 PM |
|
|
Official RUSSIAN LANGUAGE LINK: http://www.synod.com/synod/2016/20160413_synodposlaniye.html
Official ENGLISH LANGUAGE pdf LINK: http://www.synod.com/synod/eng2016/20160413_ensynodposlaniye.html
Reference to this found on:http://internetsobor.org Category: More deceptions from ROCOR/MP: MORE FUN AND GAMES!*The official English version is first, and the official Russian version is below it.
My comments, as best I can make, after carefully reading this 'interesting'  official
ROCOR/MP statement, both of what is said and what is inferred, from
these wolves in sheep's clothing, these pretend Orthodox bishops.
This timely clever statement is clearly intended to reassure their
worried flock, [ just as many millions of Orthodox believers around the
world today are also expressing alarm and miss-givings about their local
hierarchs who will be at that council on Crete, and will be thus representing them!, who
will also be participating in this coming 'Great Council'], that the
MP and their daughter captive church, ROCOR/MP.... are solidly
Orthodox,(!), and that they, the consecrated leaders of it, will
participate in this coming 'pan-Orthodox', council on Crete, with due
& pious caution, and that they will do nothing to compromise
Orthodoxy doctrinally, etc.(???)SO,... NOT TO WORRY! (or as our American popular expression would put it: 'A good time will be had by all!')Also, if one carefully reads these precise words, and also perceives the full meaning behind
these clever words, they are reminding their flock, that THEY the
BISHOPS know what they are doing, [ better than those lower than they],
and it is for their flocks to SIMPLY obey and follow their
God-anointed/Holy Spirit empowered leadership...and to not question
their wise guidance, etc. [in fact not to question them to any degree
nor on any matter].And
this pious/holy reassurance is coming from these very Judases who
betrayed the old free Russian Church Abroad, into subjugation to the
STILL to this very day, KGB controlled, Stalin founded in 1943, Moscow
Patriarchy, in 2007!
But why is such an official ROCOR/MP reassurance necessary at all? Because
from many indications, there are many members of ROCOR/MP, both priests
and laity, in America for sure, [ as also with many Russians, both
clergy and average laity], living in the Russian Federation, or in
Ukraine, etc...directly under the MP], who are expressing fears that
their church, headed by 'His All-Holiness Pat. Kyrill', [ who also of
course, is...with Vladimir Putin, the real boss of ROCOR/MP], may
betray them to the Pope, etc. Thus we are reminded of the dirty word,
'ecumenism', but no mention or even a hint of that other dirty term,
'Sergianism'!..or that this epistle is written by Sergianists....who are
pretending to be, genuine, God-fearing, Orthodox bishops. Some
local and average members of ROCOR/MP are even saying, ...indeed,
threatening, if only semi-privately recently,[ as I recently heard from
one poor deluded soul, who went along with all of the others with that
2007 'union' out of blind obedience to his trusted clergy leaders,
in San Francisco, who calls himself, 'a spiritual son of Archb.
Kyrill-Dmitrieff',] that.... if.... that ecumenist coup becomes a
reality,...that on that issue and matter, THEN they will leave ROCOR/MP!...and the MP. In
reading all of their here expressed theological and doctrinal and
historical quoting of genuine Orthodox texts and positions, they ...seem...to
be very Orthodox, and very pious, and very sincere astute teachers and
true protectors of the Holy Orthodox Faith, etc.But,
alas, such has always been the studied expertise of the leadership of
the Sergianists: they are always the upmost 'experts'...and pretended,
defenders!... of our Orthodox piety, our doctrines, our rituals, and our
canons...so as to USE them to confuse and subdue and capture us, and to
fool the heterodox world.Their basic lulling/fear calming message here is clearly: let us
take care of this, you lower [i.e. ignorant], members of our church
are not qualified, only we are....TRUST US!...as, we have your best
interests at heart!...WE SERVE ONLY GOD, NOT MEN! One
would wish to God,(!), that this was the truth, but we have had so
much hard and sorry evidence to the contrary. It is called,
Sergianism...i.e. the church organization captured, staffed, and
controlled, and utilized by, and indeed lead by, traitors to Christ,
servants of the Godless communists...who have been, among the main
founders of the 'ecumenical movement', for their own world-domination
goals.. which NEVER CHANGE!, and which are not the goals of the Gospel
teachings of Our Saviour or of His Church.
Their
betrayal to the MP in 2007, was in effect, them spitting upon the holy
new confessors and new martyrs!...many of whom chose death, rather than
to submit to that bogus, invalid, and utterly uncanonical MP
organization....their, 'Mother Russian Church' (!)
In
this seemingly pious and soundly Orthodox document, [ at first cursory
glance], I sense and feel, the spirit of Antichrist....who will appear
as all-good, but in reality be actually, Satan in disguise. As we read
in the lives of the saints, Satan knows how to quote every word in the
bible, and prayers, and canons, and...etc.
Just my take on this-
Rd. Daniel Everiss in Oregon
To
the Very Reverend and Reverend Clergy, Venerable Monastics and Pious
Faithful of the Russian Orthodox Church Outside of Russia:
In the Name of the Father, the Son, and the Holy Spirit!
In
light of the welcome publication of the documents to be considered by
the forthcoming Pan-Orthodox Council, scheduled to take place on Crete
from 16-27 June 2016, the Holy Synod of the Russian Orthodox Church
Outside of Russia has undertaken to examine these texts, together with a
multitude of other Hierarchs, clergy and laity who are doing the same
as preparations for the Council continue, and to communicate with our
God-preserved flock and others the manner of suggestions we are
proposing, since the documents of the Council are the cause of interest
and questioning to very many. We are reminded, in this as in all things,
of the words of the Lord to the Holy Apostle St. Peter, when He
pronounced that the future shepherd’s work would be to feed My sheep (John 21.17); and likewise that the food for those who love Him is to diligently preserve what Christ has taught them: If ye love me, keep my commandments (John 14.15), and If a man love me, he will keep my words (John 14.23).
It
is with zeal for such divine commandments that the whole plenitude of
the Hierarchy of the Russian Orthodox Church seeks to apply the counsel
of the Righteous Solomon: incline thine ear unto wisdom, and apply thine heart to understanding (Proverbs
2.2), scrutinizing the documents that have been made available to us
with humility, diligence and obedience. This task is undertaken in a
spirit free from fear or worldly worry, since we fervently trust that
God Himself is ever the helmsman of the Church, and as He has guided her
through the many centuries to our day, so He will continue to guide and
preserve us now and until He comes again. Rather, we offer reflections
on a few of the texts as a means of conjoining our thoughts to those of
many others who are working for the good of all our inter-Orthodox
endeavours, including His Holiness the Patriarch and those members of
our Russian Orthodox Church who labour with him in these preparations.
While
certain of the documents — which have been prepared by the
Pre-Conciliar Conferences for the Council’s consideration, but which are
of course not final texts and are necessarily preliminary — do not give
rise for concern in our reading, and indeed contain elements of useful
clarification (for example, the document “Autonomy and the Means of
Proclaiming It”), the employment in others of ambiguous terminology, a
lack of theological precision, and ecclesiological language foreign to
the sacred tradition of the Church, demand commentary that may lead to
their correction. This is most notably the case in two documents:
“Relations of the Orthodox Church with the Rest of the Christian World”,
and “The Mission of the Orthodox Church in Today’s World”; and a few
issues arise also with the procedural text entitled “Organisation and
Working Procedure of the Holy and Great Council of the Orthodox Church.”
The Document “Relations of the Orthodox Church with the Rest of the Christian World”
We
cannot read the document “Relations of the Orthodox Church with the
Rest of the Christian World” without noting the pronounced measure of
inconsistency — both in terms of language as well as conceptuality —
that marks it out; but also, more painfully, the failure of the document
to espouse proper Orthodox ecclesiology in the manner necessary for the
full proclamation of Christ’s Truth in a divided world. In our
estimation this is the most problematic of the Pre-Conciliar documents,
and one which will require substantial revision and amendment during the
sessions of the Council itself, if it is to attain a form suitable for
adoption.
1
The
inconsistencies in ecclesiological terminology are readily apparent,
and have already been noted by many (the Most Reverend Metropolitan of
Nafpaktos and St. Vlasios, the Most Reverend Metropolitan of Limassol,
as well as various learned Orthodox clergy and scholars). While the
document opens by identifying the Orthodox Church as “the One, Holy
Catholic and Apostolic Church” (art. 1), which “grounds her unity on the
fact that she was founded by Our Lord Jesus Christ, as well as on the
communion in the Holy Trinity and in the Sacraments” (art. 2), the
terminology used throughout the remainder of the text renders ambiguous
these otherwise clear and true phrases. Not only is proclamation of the
Orthodox Church as “the One” Church befuddled by the statement that “the
Orthodox Church acknowledges the existence in history of other
Christian Churches and confessions which are not in communion with her”
(art. 6) and the repeated references to “various Christian Churches and
confessions” (art 6, art. 20); the document also lacks any reference to
the fact that the Church is not only “founded by” our Lord and God and
Saviour Jesus Christ (cf. art. 2), but is ever His mystical Body, always
one and indivisible (cf. Ephesians 5.30; Colossians 1.24). Though of
course all acknowledge the existence in history of groups who seek to
follow the Saviour apart from the Orthodox Church, and which may by
self-definition refer to themselves as ‘churches’, Orthodox ecclesiology
permits of no pluralization of what is, and must always be, One:
Christ’s Body itself. In casual usage such terminology (i.e. of ‘other
churches’) may at times be employed out of convenience, but it can have
no place in a formal document of the Church, which must be scrupulously
precise and give clear, unequivocal voice to the traditions we have
received from our Fathers, which they received from the Lord.
More
serious are the deficiencies in this text regarding the essential
distinction it seeks to address: namely, the Church and her relations to
those outside her. While our hearts echo the sentiment of the holy
Hieromartyr Hilarion (Troitsky) who observed of the fracture in the
Christian world: “What conscious Christian does not sorrow in soul when
he sees the enmity and division among people who should be uniting their
faith, among whom should be reigning the peace left and given by Christ
to His disciples, and love poured into the hearts of Christians by the
Holy Spirit!” — we acknowledge at the same time that the advent of such
peace to those who are divided can come only through the proclamation of
the one true path towards unity: the life of salvation offered in the
Church; and that understanding how to return to the indivisible Church
begins with a right understanding of separation. Here the document is at
its most unclear. At no point does the text heed the example of the
Holy Fathers, Councils and Canons of the Church in identifying the
division between Christian peoples as arising from schism and heresy
(terms which, most surprisingly, do not appear in the text at all); that
is, in terms of increasing degrees of severance and departure from
Christ’s Body and Truth.1 Instead,
the document takes the para-ecclesiological approach of locating
division within a broadly-defined concept of “Christian unity” (cf. art.
4), which itself becomes an ambiguous phrase used to imply a paramount
“unity of believers in Christ” (ibid.) that extends beyond the “One,
Holy Catholic and Apostolic Church” and incorporates many other
confessions.2
1 As,
for example, in the clear language of St. Basil the Great in his First
Canonical Epistle (Epistle 188), as well as the First Canon of the same
Father and the commentary of St. Nicodemus of the Holy Mountain on the
same; and in many other elements of the Church’s tradition.
2 In
this regard we are particularly grateful for the elucidation of His
Eminence Metropolitan Hierotheos of Nafpaktos and St. Vlasios, in his Letter to the Holy Synod of the Church of Greece (18th
January 2016), in which he draws attention to the implicit presence of
so-called “Baptismal Theology” raised through the document’s reference
to the 7th Canon of the Second Ecumenical Council, and the 95th Canon of
the Quinisext Council; and which His Eminence also notes appears to
call into question the decision of the Patriarchs of 1756, by which the
one baptism of the Orthodox Church is understood to have no parallel in
other confessions.
2
It
is in this context of a heterodox para-ecclesiology that the document
goes on to speak of Christian unity as something that has been “lost”
(art. 5), and “the restoration of Christian unity” as one of the
Church’s persistent aims (art. 4, 5, 12, 24). Such statements contradict
the otherwise valid proclamation that “the unity by which the Church is
distinguished in her ontological nature is impossible to shatter” (art.
6). Moreover, intermingling the right proclamation that the Church
bears witness “to those who are external to her” (ibid.), with the
suggestion that she engages with such bodies in order to seek “lost
Christian unity on the basis of the faith and tradition of the ancient
Church of the Seven Ecumenical Councils” (art. 5), makes clear that the
“unity” being spoken of is one in which the Holy Orthodox Church of
those Councils is but a part or component, rather than the undivided
whole which Christ has ever preserved as His own Bride (cf. Ephesians
5.25-26, 32). In all this, not only is a heterodox ecclesiology
implicated in the draft of a potentially pan-Orthodox statement, but a
powerful pastoral opportunity is neglected. The true disunity present
among Christian peoples today is the loss of unity of heterodox Christians with the Orthodox Church; and the path of healing that can render divided humanity truly united is the repentant departure3from
schism and heresy, and the return to the One Church whose unity has
never been broken. It is for the divine preservation of this interior
unity that we pray when we petition for “the union of all” in the Divine
Services, while at the same time bearing in our hearts the hope that
those who are parted from it may return. A pan-Orthodox statement that
fails to proclaim this Gospel hope into the world misses an opportunity
rightly to bear the message of salvation.
The
same document contains other errors which cannot be passed over. Its
twenty-third article comments on the necessity of inter-Christian
theological dialogue (itself a good and potentially fruitful endeavour)
“excluding any practice of proselytism or any outrageous manifestations
of inter-confessional antagonism” (art. 23). The loose association of
the term “proselytism” with “inter-confessional antagonism” is
problematic, for the Lord commands both the active preaching (leading to
baptism) of “all nations” (cf. Matthew 28.19, 20) and assures the
Church of His special preservation of those being proselytised — a
reality we hymn in the Typical Psalms of the Divine Liturgy (κύριος φυλάσσει τοὺς προσηλύτους, Psalm
145.9). To categorically forbid “proselytism”, properly understood, by
Orthodox towards the heterodox is a tacit acceptance of an “equality of
confessions” (something the document itself rightly says cannot be
accepted; cf. art. 18), since it amounts to an avowal of the idea that
the heterodox are already united to the Body of Christ (the Church) and
therefore need not be drawn towards repentant conversion into it.
We
presume this clearly anti-Evangelical prohibition is not what is
intended by the text, which pairs “proselytism” with “outrageous
manifestations of inter-confessional antagonism”; and instead that it is
using the term in a commonly-acknowledged vernacular to refer to
devious and often underhanded tactics employed in preaching the Gospel,
rather than the preaching of the Gospel itself (which is how we likewise
interpret the employment of the term in the recent joint declaration of
His Holiness the Patriarch of Moscow and the Roman Catholic Pope of
Rome4).
However, while informal usage of the term to refer to perversions of
behaviour may be permissible in unbinding documents, it cannot be
permitted of a formal ecclesiological statement.
The Document “The Mission of the Orthodox Church in Today’s World”
3 We
are grateful for the clarity on these points offered in the recent
letter of His Eminence Athanasius, Metropolitan of Limassol (dated 11th
February 2016), with whose considered opinions we are in agreement.
4 See the Joint Declaration of Patriarch Kyrill and Pope Francis, 12th February 2016, section 24. 3
The
problems contained in the document “The Mission of the Orthodox Church
in Today’s World” are more subtle and theological in character than
those in the text on the relations of the Orthodox Church with the rest
of the Christian world, but for precisely this reason deserve special
attention. His Eminence the Metropolitan of Nafpaktos and St. Vlasios
has already carefully laid out the basics of the anthropological flaws
that undergird the whole of this text, which render its otherwise noble
focus on the work of Orthodoxy to foster peace, the aversion of war, the
fight against discrimination, etc., deeply problematic until they are
corrected.
The
heart of the problem lies in the document’s persistent use of the term
“human person” where it ought to use “man”, and grounding its
humanitarian discussion in elaborations on this phrase.5 Usage
of the term “person” for man emerges within Orthodox discussion in a
notable way only from the time of V. Lossky, who himself acknowledged
the novelty of his employment of it; and while it has become almost
normative in contemporary discussions, the Holy Fathers are consistent
in employing the Scriptural and liturgical language of “man”. The term
“person” (Rus. лицо, Gr. πρόσωπον)6 is
chiefly used in Orthodox language in reference to the Divine Persons of
the Holy Trinity, in confessing the unique hypostatic being of Father,
Son and Holy Spirit, as well as the singular hypostatic reality of the
One Son in Whom both the divine and human natures co- exist
“unconfusedly, unchangeably, indivisibly, inseparably” (Definition of
the Fourth Ecumenical Council). Almost never is the term applied to the
human creature (in whom such distinctions do
5 We note the careful precision that must be applied in this matter, as the document employs both correct references to “man” (человек, ὁ ἄνθρωπος), as well as incorrect references to the “human person” (человеческая личность, τόν ἀνθρώπινον πρόσωπον).
The latter, which are the core of the theological problems with this
document, are located at: Art.1 Title; 1.i, iii; 2.i, iii; 3.i; and
6.v).
For
the sake of those reading the texts in other translations, the problem
is at times compounded (for example, the English translation in wide
circulation, which is not itself an official translation of the
Pre-Conciliar Conferences, regularly confuses the matter further by
failing to distinguish between the different terms in the official text,
rendering almost all instances even of человек, ὁ ἄνθρωπος as “human person”. Cf. Pref. paras. 2, 4; art. 1.i; multiple instances in 2.i; 6.iii, x; multiple instances in 6.xii, 6.xv).
6 We
note here an important distinction between theological usage in the
Russian and Greek languages: Russian makes a distinction between Лицо (used in reference to the Divine Persons, Лицы, of the Holy Trinity) and личность,
which is sometimes used of man, given that it retains a distinction
between the type of Persons identified in the Trinity, and the being of
the human creature. Thus in the official Russian edition of the present
document, the phrase in question is always rendered человеческая личность and not человеческое лицо;
while in Greek such a linguistic distinction does not exist and
therefore the phrase is always rendered as the entirely unacceptable ἀνθρώπινον πρόσωπον.
In
addition to matters of theological accuracy, this also introduces a
procedural problem to the Council’s documents, since the official
version of the Russian text employs a differentiation of vocabulary that
is not employed in the Greek. Further inconsistency exists in the
official French version of the document, which employs “la personne
humaine” (or a variation) some 12 times, as opposed to 7 in the Russian
and Greek versions, often using it where the Greek text reads ὁ ἄνθρωπος and the Russian reads человек (e.g. in the Preface; art. 1.ii.). Thus we have three different documents, using different distinctions and nuances of vocabulary, rather than a threefold presentation of a single text in translation.
While the Russian distinction of лицо/личность may be less problematic than attributing the direct title of “person” (лицо)
to man, it is nevertheless a theological innovation that this document
need not foster. It seems to us that theological precision is best
maintained by avoiding it, and using the proper человек, ὁ ἄνθρωπος, l’homme for man in all instances.
4
not
exist), precisely as a way of noting the absolute distinction between
that which is created and that which is Uncreated — for while man is “in
the image and likeness of God”, he is in no wise comparable, in his
createdness, to Him Who has no beginning.
This
clarification, which may at first strike as overly nuanced or even
pedantic, is of fundamental importance to Orthodox theology and
anthropology, and demonstrates the need for the most exacting attention
when considering documents for widespread circulation (even in a case
such as this, where the text does not purport to be about Trinitarian
doctrine at all, yet inadvertently puts forward doctrinally problematic
themes). The rise in misapplication of the term “person” to man over the
past 75 years has resulted in numerous perversions of theological
language in the realm of doctrinal reflection, one of the most notable
of which, the concept that there is a “communion of Divine Persons in
the Holy Trinity”, is directly stated in the document (art. 2.i).7 The
precise theological discussions of the fourth and fifth centuries
clarified that the Father, Son and Spirit are united in an eternal
communion of essence (in the begottenness of the Son, the procession of the Spirit and the monarchia of
the Father), but not a communion of Persons. Misapplication of the term
“person” to man has led, however, to considerations of the community of
the human race being applied to the nature of the Holy Trinity in a
manner that contradicts the clear teaching of the Fathers and Ecumenical
Councils. Furthermore, such improper language of Trinity creates new
anthropological problems that arise from seeing “the human person” as “a
community of persons in the unity of the human race reflecting the life and communion of the Divine Persons in the Holy Trinity” (art. 2.i — one of the most problematic phrases in the document).8 While
it is true that man’s freedom (the subject of Article 2) is a gift
arising from his being created “in the image” of God, neither his life
in the broad community of the race of men, nor the freedom he exercises
within it, are comparable to the freedom of the Divine Persons expressed
in their eternal, mutual indwelling.
In
numerous places throughout the document signs of this flawed
anthropology are present, summed up in its desire to advance “the
general recognition of the lofty value of the human person” (art. 1.iii)9 as
the source for its language of mission. Yet when man is identified
improperly as a human person reflecting an improper conception of a
“communion of Divine Persons” in the Trinity, his “lofty value” is
elaborated in necessarily inaccurate terms. Man’s value is indeed lofty,
but the right foundation of his value lies precisely in his created distinction from
the Persons of the Trinity, into Whose life he is nonetheless called
and Whose image he yet mystically bears, rendering him unique among all
creation in that he can attain the likeness of God through the
deification of his nature.
In
summary, we wish to stress that this document on the mission of the
Church says much that is good: its emphasis on the proper exercise of
human freedom, the pursuit of peace and justice,
7 Both the official Russian and Greek versions include this improper theological statement, describing the Holy Trinity as: « общение Божественных Лиц », « κοινωνίαν τῶν θείων προσώπων ».
8 Rus. « и как члену сообщества личностей, в единстве человеческого рода по благодати отражающих жизнь и общение Божественных Лиц в Святой Троице ». Gr. « καί
ὡς κοινωνίαν προσώπων ἀντανακλώντων κατά χάριν διά τῆς
ἑνότητος τοῦ ἀνθρωπίνου γένους τήν ἐν τῇ Ἁγίᾳ Τριάδι ζωήν
καί κοινωνίαν τῶν θείων προσώπων ». Once again we see here the difference in Russian usage, which distinguishes in this sentence between лиц and личность, and the Greek which uses πρόσωπον in each instance.
9 « Всеобщее признание высокой ценности человеческой личности »; « ἡ κοινή
ἀποδοχή τῆς ὑψίστης ἀξίας τοῦ ἀνθρωπίνου προσώπου ». Cf. art. 6.v, where a similar sentiment is expressed, again using the improper terms.
5
the
struggles against discrimination, the identification of multitudinous
problems with the secular and consumerist ideologies of our present
culture, and so forth — these are all laudable and God- pleasing aims.
But they must not be met through the application of flawed
anthropological and theological concepts. The phrase “human person”
should be replaced throughout with the more satisfactory “man”,
especially in key phrases like “the value of the human person” (art.
1.iii). Similarly, other ambiguous or improperly-applied anthropological
terms should be carefully scrutinized and corrected (such as the use of
“gender”, when in fact “sex” is meant; cf. Preface, art. 5[ii, iii]).
A Word on the Procedures and Authority of the Council
Finally,
a word must be said on the operational procedures established for the
Council, with reference to the authority any documents it may approve
will have within the Orthodox world.
We
are not the first to note the flawed ecclesiological statement present
in Article 22 of the document “Relations of the Orthodox Church with the
Rest of the Christian World”, which claims that “the preservation of
the true Orthodox faith is only possible thanks to the conciliar
structure which since ancient times has been for the Church the strong
and final criterion in matters of faith”. The Holy Councils of the
Church, even those deemed Ecumenical in the consciousness of the Church,
have never been “the strong and final criterion in matters of faith,”
but rather the Spirit- led confirmation of the one criterion of faith
which is the express Will of Christ. The true Orthodox faith is not
preserved “only ... thanks to the conciliar structure” of the Church,
but through the unwavering, active headship of Christ over His Body,
which properly constituted and prayerfully unified Councils manifest
rather than determine.
This
is accomplished through the charismatic, Apostolic grace bestowed upon
the Hierarchs of the Church, which in conciliar prayer and reflection
mystically discloses the Will of God Who speaks in and through His
ministers. For this reason, those councils which have been assessed by
the Church as having binding authority on her work and life are those in
which the full freedom of this episcopal grace is preserved. Each
bishop equally manifests the Apostolic charism, and in council each
bishop is freely able to raise his voice in the plenitude of that
assembly. Only in such a manner have councils been able to say It seemed good to the Holy Spirit and to us (Acts 15.28) and proclaim authoritatively the Will of the Lord.
The
determinations made through the Pre-Conciliar process and the decision
of the Primates of the Autocephalous Churches, spelled out in Articles
3, 12 and 13 of the “Organisation and Working Procedure of the Holy and
Great Council of the Orthodox Church” document, make clear that the
Pan-Orthodox gathering to take place this year will not be a council of
this nature. We hasten to add, in a spirit of full faith and love, that
this in no wise means it cannot be of value and importance, and indeed
we pray for a fruitful meeting that permits a new degree of inter-
Orthodox dialogue and common work. However, a council that includes only
a fixed number of representative bishops (art. 3.i), in which voting on
the adoption of texts is done on a novel “one Church, one vote” model
in which voting “shall be effected by autocephalous Orthodox Churches,
not each particular member of the delegations represented at the
Council” (art. 12.i), in which it is explicitly asserted that “the
voting of a Church at the Council, not a member of a delegation, does
not exclude the possibility for one or a few hierarchs in the delegation
of a particular autocephalous Church to take a negative position
towards introduced amendments or a text in general” (art. 12.ii) and
which relegates any such dissenting voice to “an internal affair of that
Church to which the hierarchs belong” (art. 12.iii) — all these things
mean that any documents which are approved at this council may indeed
have “a pan-Orthodox authority” (art. 13.ii), but this authority can be
6
neither
dogmatic nor doctrinal, but will represent only the authority of the
voices of those hierarchs permitted by such regulations to be present,
speak, and have a vote. While we are satisfied that the insistence upon
unanimous consensus for any amendments (art. 11.ii), as well as the
adoption of texts themselves (art. 13.i), adequately safeguards against
the possibility of the imposition of any text by “majority vote”, the
fact remains that even in such cases where decisions are taken at this
council by the unanimous consensus of those present, such decisions can
never be considered to bear witness to the consensus of the plenitude of
the Church, and therefore the authority they bear shall be adjudged
accordingly.
Conclusion
We
write the above both to offer a few critical corrections to the
documents set forward for consideration by the forthcoming Council, in
the spirit of fraternal co-operation, agreement and support of our
brother Hierarchs and clergy of the other Local Orthodox Churches, such
as those previously mentioned in this letter, who are contributing in
like manner; and also in order to reassure the faithful flock entrusted
to us by Christ of the careful attention being laid upon the task of
examining these documents by their pastors. The process of addressing
the pastoral needs of any given age is one which requires both
tremendous prayer and ascetical devotion from all Christians, but also
the dedicated, deliberate work to ensure, in any document the Church may
put forward, the faithfulness to the Gospel we have inherited. All such
texts, now as throughout history, go through many stages of preparation
and revision; and the fact that we, together with others, have
identified serious problems with some of the documents pending
consideration by the forthcoming Council should be a cause for neither
fear nor anxiety. The Holy Spirit Who always guides the Church in love,
is not far from us today; and the Church is not in our times, nor has
she ever been, without the active headship of her True Head, Christ our
God, Whom we trust with full faith will guide His Body in all truth.
We
fervently implore the prayers of all our faithful flock, that standing
fast upon the rock of the Church, their prayers may uphold all those
Hierarchs who will work for the good of this dialogue and assembly.
Signed,
+ HILARION,
Metropolitan of Eastern America and New York, President of the Synod of Bishops.
+ MARK,,
Archbishop of Berlin and Germany.
+ KYRILL,
Archbishop of San Francisco and Western America, Secretary of the Synod of Bishops.
+ GABRIEL,
7
Archbishop of Montreal and Canada.
+ PETER,
Bishop of Cleveland.
+ NICHOLAS, Bishop of Manhattan.
8
============================================================================================================================
Full Russian text:
НЬЮ-ЙОРК: 13 апреля 2016 г.
Обращение Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви к клиру и пастве
Возлюбленные о Господе отцы, братия и сестры —
клир, монашествующие и паства Русской Зарубежной Церкви!
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
В
свете публикации документов, которые должны быть рассмотрены на
предстоящем Всеправославном Соборе на Крите 16-27 июня 2016 г.,
Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви приступил к рассмотрению
указанных текстов совместно с множеством иерархов, клириков и мирян,
которые продолжают подготовку к Великому Собору; и стремится сообщить
богоспасаемой пастве и иным о тех предложениях, которые мы вносим, ввиду
того, что документы Собора пробуждают интерес и у очень многих вызывают
вопросы. В этом деле, как и во всем, мы помним слова Господа,
обращенные к святому апостолу Петру: Господь поведал, что дело будущего
пастыря будет в том, чтобы пасти (кормить) овец Его (Ин 21,17); и также,
что пища для тех, кто любит Его, заключается в усердном сохранении
того, о чем Христос учил: А́ще лю́бите мя́, зáповѣди моя́ соблюди́те, (Ин 14,15), и áще ктó лю́битъ мя́, слóво моé соблюдéтъ (Ин 14,23). С
усердием исполняя эти божественные заповеди, вся полнота иерархии
Русской Православной Церкви, стремясь применить совет праведного
Соломона: послýшаетъ премýдрости твоé ýхо, и приложи́ши сéрдце твоé къ рáзуму (Притч.2.2), рассматривает со смирением, усердием и повиновением документы, которые стали доступны нам.
Данная задача осуществляется в духе свободном от страха или мирских
забот, поскольку мы горячо верим, что Сам Господь всегда остается
кормчим Церкви: Он вел Свою Церковь многие века до наших дней, и Он
продолжит руководить нами и хранить нас в настоящее время и до скончания
века. Мы, скорее, предлагаем размышления над некоторыми из текстов, с
тем, чтобы присоединить наши мысли к рассуждениям тех многих других,
работающих во благо всех наших общеправославных начинаний, в том числе
Святейшего Патриарха и тех членов нашей Русской Православной Церкви,
которые трудятся вместе с ним на ниве подготовки Собора. В то время как
некоторые из документов (которые предсоборным совещанием были
подготовлены для рассмотрения Всеправославным Собором, и которые,
конечно, являются не окончательными текстами, но обязательно лишь
предварительными) озабоченности не вызывают, но более того содержат
важные разъяснения (см. например, документ "Автономия и способ ее
провозглашения"), применение в других текстах терминов, допускающих
двоякое толкование, отсутствие богословской точности и применение
чуждого священной традиции Церкви экклезиологического языка, требуют
комментариев, которые могут исправить весь текст. Речь идет, в первую
очередь, о двух документах. "Отношения Православной Церкви с остальным
христианским миром" и "Миссия Православной Церкви в современном мире";
также возникает несколько вопросов и к тексту, регламентирующему
процедурную составляющую, озаглавленному "Регламент организации и работы
Святого и Великого Собора Православной Церкви"
Документ "Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром"
Изучая
документ "Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром"
мы не можем пройти мимо заметной несогласованности - как с точки зрения
понятийного аппарата, так и концептуальной, - но с большей горестью мы отмечаем несостоятельность документа с точки зрения исповедования
истинной православной экклезиологии, в той мере, в какой это необходимо
для надлежащего провозглашения Истины Христовой в разделенном мире. По
нашим оценкам, данный документ является самым спорным из всех
Предсоборных документов, и чтобы приобрести допустимую для принятия
форму, он должен быть существенно доработан и исправлен на сессиях
Великого Собора. Несоответствия в экклезиологической терминологии
очевидно выражены и на них указывали, в частности, Его
Высокопреосвященство митрополит Навпактский и Свято-Власиевский Иерофей и
Его Высокопреосвященство митрополит Лимассольский Афанасий, а также
многие богословски образованные представители православного духовенства и
мирян.
Хотя
документ начинается словами определяющими Православную Церковь как
"Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь" (п.1), которая
"основывает свое единство на факте ее основания Господом нашим Иисусом
Христом и общении во Святой Троице и таинствах" (п.2), терминология,
используемая по ходу дальнейшего текста, выявляет двусмысленные, далекие
от ясности и истинности фразы. Кроме того, что заявление о Православной
Церкви, как о "Единой" Церкви, подрывается дальнейшим утверждением, что
"Православная Церковь констатирует существование в истории других не
находящихся в общении с ней христианских церквей и конфессий" (п. 6) и
повторяющимися фразами "другие христианские церкви и исповедания" (п. 6,
п. 20), в документе отсутствует какая-либо ссылка на факт, что Церковь
не только "основана" Господом нашим Иисусом Христом (см. п. 2), но и
является Его мистическим Телом, всегда единым и неразделяемым (ср. Еф.
5:30, Кол. 1:24). Хотя, конечно, все признают существование в истории
групп, которые отдельно от Православной Церкви стремятся следовать за
Спасителем, и которые могут именовать самих себя «церквами»,
православная экклезиология не допускает множественности того, что должно
быть всегда одним и единым: Самого Тела Христова. В обыденной речи
такая терминология (напр. "другие церкви") иногда используется из
удобства, но она недопустима в официальном церковном документе, который
должен быть безупречно точным и ясно и недвусмысленно выражать то
Предание, которое мы получили от Отцов, и которое те получили от
Господа.
Еще
серьезнее недоработки, касающиеся сущностных границ Церкви, на
понимание которых и был направлен документ: отсутствует понимание Церкви
и ее отношений к тем, кто находится вне нее. Наши
сердца вторят чувству священномученика Илариона (Троицкого), который о
расколотом христианском мире заметил: «Кто из сознательных христиан не
скорбит душой, когда видит вражду и разделение среди тех людей, которых
должна объединить их вера, среди которых должны бы царствовать мир,
оставленный и дарованный Христом Его ученикам, и любовь, излитая в
сердца христиан Духом Святым!» - мы признаем, в то же время, что
достижение такого мира для тех, кто разделен, возможно только через
объявление единого истинного пути к единству: спасительной жизни
предлагаемой в Церкви; а понимание, как вернуться в неделимую Церковь
начинается с правильного понимания разделения. Здесь документ наименее
ясен. Нигде в тексте разделение между христианами, не определяется,
следуя правилам Святых отцов и канонам Соборов, как следствие расколов и
ересей (что наиболее удивительно, данные термины вообще отсутствуют в
тексте), каковым оно является в перспективе разрыва и ухода от Тела и
Истины Христовой[1].
Вместо этого документ перенимает квазицерковный подход, согласно
которому разделения мыслятся внутри некоего широко понимаемого
"христианского единства" (п.4), что само по себе становится
двусмысленным выражением, намекающим на главенствующее "единство
верующих во Христа" (там же), которое распростирается за пределы
"Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви" и включает в себя
множество других конфессий[2].
В
духе инославного и не соответствующего православной экклесиологии
понимания документ развивает идею о христианском единстве, как о чем-то
"утраченном" (п. 5), а "восстановление христианского единства"
объявляется одной из постоянно присутствующих целей Церкви (пп. 4, 5,
12, 24). Такое утверждение противоречит справедливому утверждению, что
"Единство, которым обладает Церковь по своей онтологической природе, не
может быть нарушено" (п. 6). Более того, смешение верного утверждения,
что Церковь свидетельствует "тем, кто находится вне ее" (там же), с
указанием, что она активно работает с разными деноминациями для поиска
"утраченного единства христиан на основе веры и предания древней Церкви
семи Вселенских Соборов" (п.5) ясно дает понять, что в вышеупомянутом
единстве Святая Православная Церковь этих Соборов не более чем частица
или осколок, а не неразрывное целое, сохраняемое Христом, как Его
Невеста (Еф. 25-26, 32). В этом всем не только привносится чуждая
экклезиология, зафиксированная в Проекте документа Всеправославного
Собора, но и оставляются без внимания действенные пастырские
возможности. Нам действительно надлежит воспользоваться случаем, именно
сейчас, когда разрабатывается соборный документ, чтобы заявить, что
действительное отсутствие единства среди христиан сегодня - это потеря
единства инославных с Православной Церковью; и путь к врачеванию,
которое может дать человечеству подлинное единство, - это раскаяние в
расколах и ересях и возвращение в Единую Церковь, единство которой
никогда не было потеряно[3].
Когда на Божественной литургии мы молимся, возглашая прошение "о
соединении всех" то речь идет о Божественном сохранении внутреннего
единства, при этом мы несем в наших сердцах надежду на то, что
отделившиеся от этого единства могут в него вернуться. Всеправославное
заявление, которое не благовествует эту евангельскую надежду в мире,
упускает возможность должным образом нести весть о спасении.
Этот
же документ содержит и иные ошибки, которые мы не можем не отметить. 23
пункт документа, говоря о необходимости межхристианского богословского
диалога (который сам по себе есть благое начинание), добавляет, что
данный диалог исключает "всякую практику прозелитизма или иных
вызывающих проявлений межконфессионального антагонизма" (п.23).
Представляется проблематичным отождествление термина "прозелитизм" и
"межконфессиональный антагонизм"; Господь заповедал активную проповедь
(ведущую к крещению) "всем народам" (Ср. Мф. 28:19, 20), и уверил
Церковь, что Он будет особо хранить тех, кто пришел в Нее - в
действительности, на Божественной литургии мы поем с псалмопевцем
"Господь хранит пришельцев" (κύριος φυλάσσει τοὺς προσηλύτους, Пс.
145.9). Категорический запрет "прозелитизма", направленного
православными на инославных, по сути является молчаливым приятием
"равенства вероисповеданий" (что, как верно утверждает сам документ, не
может быть принято (ср. п. 18)) и это квалифицируется, как признание
идеи, что инославные уже объединены в Теле Христовом (Церкви) и потому
не должны быть привлекаемы с покаянием войти в Него. Мы допускаем, что
однозначный противоречащий евангелию запрет "прозелитизма" - это не то,
что имелось ввиду авторами текста, которые отождествили "прозелитизм" с
практиками, "вызывающими проявления межконфессионального антагонизма"; и
здесь данный термин используется в широкоупотребительном просторечном
смысле для обозначения используемых в проповеди нечестных и часто
коварных практик, а не для обозначения проповеди как таковой (мы
полагаем, что в том же обиходном значении использовался указанный термин
в совместной декларации Святейшего Патриарха Московского с Римским
Папой[4]).
Однако, хотя неформальное использование данного термина в значении
недостойного поведения может быть допустимо в такого рода декларациях,
но в формальном экклезиологическом документе он недопустим.
Документ "Миссия Православной Церкви в современном мире"
Проблемные
места, содержащиеся в документе "Миссия Православной Церкви в
современном мире" по сравнению с текстом об отношении Православной
Церкви с остальным христианским миром сокрыты глубже и относятся сфере
богословия, и именно поэтому требуют особенного внимания. Его
Высокопреосвященство митрополит Навпактский и Свято-Власиевский Иерофей
уже досконально изложил основы антропологических ошибок, на которых
зиждется текст документа. Его средоточие на деле Православия в
укреплении мира, предотвращении войны, борьбы против дискриминации, и
пр., само по себе, возвышенно, но по вине этих ошибок становится крайне
проблематичным, если в документ не внести поправки.
Сердцевина
проблемы заключается в том, что в документе постоянно используется
термин "человеческая личность", когда следовало бы использовать
"человек", и вся разработка гуманистической дискуссии в документе
основывается на развитии указанной конструкции[5]. Термин
"человеческая личность" для обозначения человека используется
исключительно со времени В. Лосского, который и сам отмечал
терминологическую новизну использования; и хотя данный термин в
последующих дискуссиях стал почти обязательным, Святые отцы
последовательно применяли термин Священного Писания и литургического
языка "человек". В нашем вероучительном языке термин "лицо" (person, Gr.
πρόσωπον) [6] применяется
прежде всего по отношению к Божественным Лицам Святой Троицы, при
исповедании отдельных Ипостасей: Отца, Сына и Святого Духа, а также при
описании единственности Ипостаси Сына, в котором Божественная и
Человеческая природа соединены "неслитно, нераздельно, неразлучно,
неизменно" (определение Четвертого Вселенского Собора). Практически
никогда данный термин не применяется к человеку (в ком отсутствует такая
особенность), а именно для обозначения абсолютного различения между
сотворенным и Несотворенным - несмотря на то, что человек является
"образом и подобием Божиим", он в своей сотворенности не может сравнится
с тем, кто безначален.
Это
уточнение, которое может вначале казаться несколько слишком
детализированным или даже педантичным, имеет принципиальное значение для
православного богословия и антропологии, а также демонстрирует
необходимость самого требовательного внимания при предоставлении
документов для широкого обращения (даже в случае, таком, как этот, где
текст не претендует на разработку тринитарной доктрины, но
непреднамеренно развивает доктринально проблемные темы).
Увеличение
количества ошибочных применений термина «лицо» по отношению к человеку
за последние 75 лет привело к многочисленным искажениям богословского
языка в сфере выражения православного вероучения: один из самых заметных
результатов, к которым приводит языковая неточность является концепция,
что имеется «общение Божественных Лиц», как прямо указано в документе
(п.Б.1)[7].
Систематические богословские дискуссии четвертого и пятого веков
разъяснили что Отец, Сын и Дух объединены в вневременном общении
сущностей (в Рождаемости Сына, Исхождении Святого Духа и Монархии Отца),
но не в общении Лиц. Неправомерное применение термина «лицо» по
отношению к человеку привело, однако, к соображениям об общности
человеческого рода применяемого к природе Святой Троицы в той форме,
которая противоречит ясному учению Отцов и Вселенских Соборов. Кроме
того неточное употребление тринитарной терминологии создает новые
антропологические проблемы, которые возникают из-за отношения к
"человеческой личности" как "члену сообщества личностей, в единстве
человеческого рода по благодати отражающих жизнь и общение Божественных
Лиц в Святой Троице" (Б, 1 - одно из наиболее проблематичным
высказываний в документе)[8].
Хотя действительно человеческая свобода (предмет п. Б) является даром и
следствием того, что человек создан "по образу" Божию, но ни
человеческая жизнь в широких возможностях человеческого поприща, ни
свобода, которую он практикует, несравнима со свободой Божественного
лица в Его вечном сопребывании. Ошибочная антропология видна по ходу
всего документа и ее результатом становится желание продвигать «всеобщее
признание высокой ценности человеческой личности» (П. А.3) [9],
как источник для миссии. Пока человек неверно определяется как
человеческая личность, отражая неверную концепцию "общения Божественных
Лиц" в Святой Троице, все слова о "высокой ценности человеческой
личности" разрабатывается в заведомо некорректных терминах.
Ценность
человека поистине высока, но истинное основание его ценности состоит
определенно в тварной отличности от Лиц Святой Троицы, в жизнь Которых
он тем не менее призван и чей образ он мистически носит, что делает
человека особым, среди всех творений, благодаря чему он может достигать
подобия Божия через обожение своей природы.
В
целом мы хотим подчеркнуть, что в документе о миссии Церкви сказано
много важного: его упор на должном применении человеческой свободы,
поддержка мира и справедливости, борьба с дискриминацией, указание на
секулярную и потребительскую идеологию нашей современной культуры, как
на причину многочисленных проблем и др. - все это достойные и
Богоугодные цели. Но они не должны достигаться через использование
ошибочных антропологических и богословских концепций. Выражение "
человеческая личность" должно быть везде заменено на более приемлемый
термин "человек", особенно в ключевых фразах, таких как "ценность
человеческой личности" (А. 3). Подобным образом и иные допускающий
двоякое толкование или неправильно употребляемые термины должны быть
тщательно проверены и скорректированы (как, например использование
термина "гендер", хотя на самом имеется ввиду "пол" (ср. Вступление; п. Д
[2, 3]).
Замечание по вопросам процедуры и авторитета Собора
В
заключение следует сказать пару слов о рабочих процедурах, определенных
для Собора, с точки зрения того, какой авторитет будут иметь все
одобренные им документы внутри православного мира.
Мы
не первыми заметили ошибочное экклезиологическое утверждение,
присутствующее в п. 22 документа "Отношения Православной Церкви с
остальным христианским миром", где заявляется, что "сохранение истинной
православной веры возможно только благодаря соборному строю, который
издревле представлял компетентный и высший критерий Церкви в вопросах
веры". Святые Соборы в Церкви, даже те, которые Церковным сознание были
признаны Вселенскими, никогда не были " высшим критерием Церкви в
вопросах веры", но, скорее, ведомые Святым Духом подтверждение
единственного критерия в делах веры, который есть выражение Воли
Христовой. Истинная Православная вера была сохраняема не "только
благодаря соборному строю", но непоколебимым, активным главенством
Христа над Своим Телом, Который должным образом составлял и молитвенно
соединял Соборы скорее для явления истины, чем для ее определения.
Осуществляется это через дарованную иерархам Церкви апостольскую
благодать, которая в соборной молитве и прениях таинственно раскрывает
Волю Бога, глаголющего в сердцах Своих служителей и через них. По этой
причине Соборами, признанными Церковью как имеющие обязательный
авторитет для Ее дел и жизни, были именно те, на которых соблюдалась
полная свобода этой епископской благодати. Все епископы в равной мере
обладают апостольской благодатью и на Соборе каждый епископ имеет
свободу при полном собрании возвысить свой голос. Только в таком случае
Соборы могут сказать Изволися бо Духу Святому и нам (Деян. 15:28)
и властительно провозгласить волю Господню. Предсоборные определения и
решения собрания Предстоятелей Поместных Православных Церквей,
прописанных в пунктах 3, 12 и 13 в "Регламенте организации и работы
Святого и Великого Собора Православной Церкви", ясно показывают, что
Всеправославное совещание запланированное на этот год, не будет по своей
природе Собором. В духе полного доверия и любви, мы спешим добавить,
что это ни в коем случае не означает, что оно не может стать ценным и
важным, и мы искренне молимся о плодотворном собрании, которое выведет
межправославный диалог и сотрудничество на новый уровень. Однако,
собрание-собор, включающий в себя только определенное количество
представителей-архиереев (ст. 3, 1.), на котором голосование за принятие
текстов проходит по беспрецедентному принципу "одна церковь - один
голос", т.е. голосование "осуществляется
автокефальными Православными Церквами, а не каждым отдельным членом
представленных на Соборе делегаций" (ст.12, 1.), где открыто
допускается, что "ситуация, когда на Соборе голосует Церковь, а не член
делегации, не исключает возможности, когда один или несколько иерархов
делегации той или иной автокефальной Церкви займут отрицательную позицию
по отношению к внесенным поправкам или какому-либо тексту вообще" (ст.
12, 2.), и который низводит каждый такой несогласный голос до "внутреннего дела той
автокефальной Церкви, к которой принадлежат архиереи" (ст. 12, 3.) -
все эти моменты показывают, что какие-либо документы, принятые этим
собором правда могут иметь "всеправославный авторитет" (ст. 13, 2.), но
этот авторитет не может быть ни догматическим, ни относящимся к учению.
Он будет представлять только авторитет голосов тех иерархов, которые
таким регламентом были допущены присутствовать, говорить и голосовать. В
то время, как мы удовлетворены тем, что обязательность единодушного
согласия для каждой поправки (ст. 11, 2), равно как и для принятия самих
текстов (ст. 13, 1), соразмерно защищает от возможности навязать
какой-то текст "выбором большинства", но остается фактом, что даже в
случаях, когда решения единодушно принимаются присутствующими, то такие
решения никак нельзя рассматривать, как свидетельство о согласии Полноты
Церкви, а значит и их авторитетность следует понимать соответствующим
образом.
Заключение
Мы
подготовили вышеуказанные замечания с тем, чтобы, предложить на
рассмотрение грядущему Собору несколько важных поправок к документам, в
духе братского сотрудничества, для поддержки наших братьев-иерархов
других Поместных Церквей, которые высказываются подобным образом (о
некоторых из них мы упомянули выше); а также, чтобы уверить вверенную
нам Христом богоспасаемую паству, что и сами пастыри с особым вниманием
отнеслись к поставленной задаче изучения документов.
Стремление
отвечать пастырским нуждам, учитывая особенности нынешнего века,
требует как усердной молитвы, так и аскетического подвига от всех
христиан, но также самоотверженных и тщательных трудов, дабы поручиться,
что в каждом изданном Церковью документе сохранена верность
унаследованной нами Благой Вести.
Все
подобные тексты, и в наши дни, и в истории, проходят и проходили не
одну стадию подготовки и пересмотра; и то обстоятельство, что мы
совместно с другими нашли серьёзные недоработки в нескольких документах,
предлагаемых для рассмотрении грядущим Собором, не должно вызывать ни
страха, ни беспокойства. Дух Святый, Который всегда с любовью ведет
Церковь, и сегодня недалек от нас; и в наше время, как и во все времена
Церковь не остается без действующего главенства своей Истинной Главы,
Христа, Бога нашего, Которому мы с полным упованием доверяем, что Он
поведет Тело Свое верным путем.
Мы
усердно испрашиваем молитв всей нашей верной паствы, чтобы,
непоколебимо зиждясь на камени Церкви, эти молитвы укрепляли всех
иерархов, трудящихся на благо этого диалога и собрания.
С любовью о Господе,
+ ИЛАРИОН,
Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский,
Председатель Архиерейского Синода.
+ МАРК,
Архиепископ Берлинский и Германский.
+ КИРИЛЛ,
Архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский,
Секретарь Архиерейского Синода.
+ ГАВРИИЛ,
Архиепископ Монреальский и Канадский.
+ ПЕТР,
Епископ Кливлендский.
+ НИКОЛАЙ,
Епископ Манхеттенский.
[1]
Как например, это выражено простым языком у святого Василия Великого в
его первом каноническом послании (Послание 188), а также в первом каноне
того же иерарха и комментарии на это святого Никодима Святогорца; равно
как и во многих других элементах традиции Церкви.
[2]
В этой связи мы особенно благодарны Его Высокопреосвященству
митрополиту Иерофею Навпактскому и Свято-Власиевскому за разъяснение,
которое он дал 18 января 2016 г. в своем "Письме Священному Синоду
Элладской Церкви". Митрополит Иерофей обращает внимание на имплицитно
присутствующее так называемое "крещальное богословие", возникающее с
учетом ссылок документа на 7 правило 7-го Вселенского Собора и 95
правило Пято-Шестого Вселенского Собора; и оно, как Его
Высокопреосвященство тоже отмечет, ставит под сомнение решение
патриархов в 1756, согласно которому крещение в Православной Церкви не
имеет параллелей в других конфессиях.
[3]
Мы благодарны за пояснение данного пункта, которое было предложено в
недавнем письме Его Высокопреосвященства митрополита Лимассольского
Афанасия от 11 февраля 2016 г., с обоснованным выводами которого мы
согласны.
[4] См. "Совместное заявление Папы Римского Франциска и Святейшего Патриарха Кирилла" 12.02.16 П. 24.
[5] Мы отмечаем тщательную точность, которая должна быть применена в этом отношении; документ
же содержит как верные ссылки на термин "человек" (man, ὁ ἄνθρωπος),
так и некорректные ссылки на термин "человеческая личность" (human
person τόν ἀνθρώπινον πρόσωπον). Ссылка на термин "человеческая
личность", который и является корнем богословской проблемы в документе,
содержится в пунктах П.А.1, 3; 2.1, 3; 3.1; П Е.5.
Ради
тех, кто читает тексты в других переводах отметим, что проблемаздесь
часто еще более серьезна (например, широко распространенный перевод на
английский язык, при том, что данный перевод само по себе не является
официальным переводом Предсоборного органа, регулярно смешивает эти
аспекты, не сумев провести различие между терминами в официальном
тексте, придерживаясь практически во всех случаях выражения
"человеческая личность", даже когда применяется термин "Человек", "ὁ
ἄνθρωπος" (ср Введение пункты 2, 4;.... статья 1.I, повторяется в Б.1;
Е.3, повторяется в Е 12, Е 15)
[6]
Мы отмечаем важное различение между богословским применением русского и
греческого языков: на русском языке, этот вопрос может казаться
второстепенным, так как здесь есть различие между словом "Лицо"
(употребляемом в отношении Святой Троицы) и словом "личность", относимым
иногда к человеку. Таким образом сохраняется различие между типом Лица в
Святой Троице и сотворенным человеком.
Так
в официальной русской версии настоящего документа, в стоящем под
вопросом выражении всегда употребляется "человеческая личность" а не
"человеческое лицо", в то время, как в греческом такого лингвистического
различия не существует, почему во всех местах употребляется
категорически неприемлемое ἀνθρώπινον πρόσωπον.
К
вопросам богословской точности документов Собора добавляются
процессуальные проблемы, так как официальная версия русского текста
содержит словарную дифференциацию, отсутствующую в греческой версии.
Дальнейшая несогласованность проявляется в официальной французской
версии документа, где "la personne humaine" (или варианты этого понятия)
используется раз 12, в то время как в русской и греческой 7, так как
часто используется там, где в греческом стоит ὁ ἄνθρωπος, а в русском
"человек" ( к примеру во вступлении; п.1). Таким образом мы имеем дело с
тремя разными документами, употребляющими разные различения и словарные нюансы, скорее чем с одним текстом, переведенным на три языка.
Хотя
в русском языке различение слов "лицо" и "личность" может быть менее
проблематичным, чем прямо употребить по отношению к человеку понятие
"лицо", тем не менее все это является богословской инновацией, которую
не стоит продвигать. Нам видится, что богословские аккуратным будет
исключить это и во всех возможных случаях использовать более правильное "человек, ὁ ἄνθρωπος, l’homme" для обозначения человека.
[7]
Обе официальные версии - как на греческом языке, так и на русском -
содержат неточное богословское утверждение, описывающее Пресвятую
Троицу, как: «общение Божественных Лиц», «κοινωνίαν τῶν θείων προσώπων».
[8]
Рус.: «и как члену сообщества личностей, в единстве человеческого рода
по благодати отражающих жизнь и общение Божественных Лиц в Святой Троице
». Греч. « καί ὡς κοινωνίαν προσώπων
ἀντανακλώντων κατά χάριν διά τῆς ἑνότητος τοῦ ἀνθρωπίνου γένους τήν ἐν
τῇ Ἁγίᾳ Τριάδι ζωήν καί κοινωνίαν τῶν θείων προσώπων ». Мы снова видим в
русском языке различие терминов "лиц" и "личность"; В греческом тексте в
обоих случая использован термин πρόσωπον
[9] «Всеобщее признание высокой ценности человеческой личности»; «ἡ κοινή ἀποδοχή τῆς ὑψίστης ἀξίας τοῦ ἀνθρωπίνου προσώπου ». Ср П. Е.5, где имеется сходное выражение, где вновь используются неверные термины.
|
|
No comments:
Post a Comment
Guest comments MAYBE can be made by email.
joannahigginbotham@runbox.com
Anonymous comments will not be published. Daniel will not see unpublished comments. If you have a message for him, you need to contact him directly.
oregdan@hotmail.com